Аркадий Адамов - …Со многими неизвестными
– Да. И все это за один день… – задумчиво произнес Лобанов. – А на следующий день в городе, на рынке, – он сделал ударение на последнем слове, – появляется гашиш.
Сергей настороженно взглянул на друга.
– Впервые?
– Впервые, – утвердительно кивнул головой Лобанов и медленно перечислил, загибая пальцы: – Поезд из Средней Азии… Чемодан… Гашиш на рынке, где торгует Семенов… Пацаны, которые его уже курят… А? Тоже цепочка?
– Пожалуй. – И Сергей неожиданно предложил: – Пойдем-ка потолкуем с этим Валькой?
Уже в коридоре Сергей вдруг вспомнил, что не узнал у Жаткина, был ли тот в аптекоуправлении. Он даже остановился на миг, собираясь вернуться в кабинет, но потом решил, что тот, скорее всего, не успел еще что-либо узнать, и двинулся вслед за Лобановым.
В большой светлой комнате за одним из столов расположился Храмов. Напротив него как-то неловко, боком, сидел бледный вихрастый паренек лет пятнадцати в расстегнутом сером пальто, на тонкой шее болталось скрученное в жгут старенькое кашне. Глаза его, темные и испуганные, смотрели на Храмова, пухлые в трещинках губы заметно дрожали. Больше никого в комнате не было.
При виде входящих Храмов поднялся со своего места. Вслед за ним вскочил и паренек, комкая в руках шапку. Он оказался худым и очень высоким, выше Храмова, и от этого выглядел еще более жалким.
– Продолжайте, – махнул рукой Лобанов. – Мы послушаем.
И они с Сергеем сели за соседний пустой стол.
– Ну, Пановкин, – строго сказал Храмов, опускаясь на прежнее место, – ты все понял?
– Понял, – еле слышно ответил тот, опуская голову.
– И про свою ответственность понял?
– Понял…
– Время я тебе дал подумать?
– Дали…
– Вот видишь, все как положено, – удовлетворенно заключил Храмов и уже с укором продолжал: – А ты мне свой поступок не объяснил как надо. Поэтому я тебя еще раз спрашиваю: зачем ты ту заразу купил?
– Просто так…
– Неразумно объясняешь…
– А разумно это не объяснишь…
Сергей с интересом посмотрел на паренька, потом на Лобанова, и друзья, поняв друг друга, улыбнулись.
– Вот и выходит, – строго сказал Храмов, – что парень ты неразумный, то есть глупый. Понятно?
– Понятно…
– Отец тебя, видно, мало порол. Вот и вырос до неба, а ума не набрался.
– Он меня никогда не порол. – Губы паренька вздрогнули от обиды, и он метнул враждебный взгляд на Храмова.
– Оно и видно, что не порол, – все тем же строгим и ровным голосом произнес тот. – Подойдем тогда с другой стороны. У кого купил?
– Не знаю я его.
– Знаешь, Пановкин. Я тебя не тороплю. Подумай. Сообрази. Я тебе, кажется, про ответственность говорил. Говорил я тебе про ответственность?
– Говорили.
– Ну вот и соображай. Тебе же лучше будет, если скажешь.
– Не знаю.
– Я тебя не тороплю, Пановкин, – с угрозой предупредил Храмов. – Я тебя соображать призываю.
– Не знаю, – упрямо повторил паренек, опустив светлую вихрастую голову.
– Одну минуту, Николай Степанович, – не вытерпев, вмешался Сергей. – Разрешите мне поговорить. – И он обернулся к Лобанову: – Не возражаешь?
– Давай, – согласился тот и сказал Храмову: – Выйдем-ка, дело одно есть.
Они вышли из комнаты.
– Ты, Валя, учишься или работаешь? – спросил Сергей.
– Учусь. .
– В каком классе?
– В восьмом.
– А потом работать пойдешь?
– Не. Дальше буду учиться.
– Сам решил или отец заставляет?
– Сам. А отец у меня хороший, – с вызовом произнес паренек.
– Где он работает, отец?
– Сообщить хотите?
– Кому? – пожал плечами Сергей. – У нас ведь твой адрес есть.
– На работу. Чтоб опозорить.
– Это отца-то?
– Ага. Что плохо воспитывает.
– Ты, кажется, не хулиган и не вор. Ни тебя, ни отца позорить не за что.
– А что купил?..
– Вы за этим и на рынок пришли?
– Не. Мы корм для рыб пришли покупать.
– Ну вот видишь Где же работает отец?
– На заводе, лекальщик он, шестой разряд имеет, – в голосе паренька прозвучала гордость. – Портрет его на заводской территории выставлен.
– Знатный у тебя отец.
Сергей не спеша закурил и, помедлив убирать сигареты, спросил:
– Куришь?
– Не. В детстве курил, бросил.
Паренек явно оттаивал, говорил уже свободно, даже бойко, и без всякого страха глядел на Сергея.
– Молодец. Сила воли есть. А я вот никак бросить не могу.
– У вас работа нервная.
– Это верно, – вздохнул Сергей. – Вот хоть случай с вами. Преступления вы, конечно, не совершили. Вред только, огромный вред для здоровья. Но ты, допустим, парень с головой. Попробовал… А кстати, приятно показалось?
– Не. Голова кружится. Знаете, медленно так, как в тумане, кружится. И вкус какой-то сладковатый.
– Другому, может, и понравится?
– Ну, я соображаю, что к чему. А вот Гошка… Ну, он совсем пацан. Говорит, давай завтра еще купим. Я ему кулак дал понюхать. Во, говорю, если – купишь.
Сергей рассмеялся:
– Думаешь, подействует?
– А как же? Мы с ним дружим.
– Вот, Валя, в чем опасность. Всем-то кулак понюхать не дашь. Значит, как их, дураков, спасать?
– Торговлю запретить надо.
– Правильно. Запрещена. А дальше?
– Дальше?.. Ну, штрафовать, что ли, кто торгует.
– Штрафовать? – улыбнулся Сергей. – Вот, допустим, на тебя бандит напал. Кошелек с получкой отнял и ножом два раза ударил. Его тоже штрафовать?
– Сравнили…
– Правильно. Сравнение не подходит. Рана может зажить, человек здоровым станет, из другой получки дела свои поправит. А вот если курить ту заразу начнет – нервное расстройство и в конце концов гибель верная – раз. Все получки на это пойдут. А когда не хватит, преступление человек совершит, чтобы деньги достать. Это – два. А три – приятелей втянет, их погубит. Ну-ка, сравни, что опаснее.
Сергей сам не заметил, как голос его задрожал.
– Да, – тихо ответил Валька. – Это вы верно…
– То-то и оно. И другое учти. Грамм один в той закрутке, что он вам продал. А взял рубль, так? Выходит, тысячу он с килограмма имеет. Ну, половину он отдаст тому, кто этот килограмм ему привез. А вторая – его? Он тебе какой хочешь штраф уплатит и доволен будет. А сам-то небось не курит. Сам здоровый небось.
– Ага. Здоровый. И рожа красная, – уже со злобой подтвердил Валька. – Сажать такого надо.
– Верно. Но сам-то он к нам не придет: «Сажайте меня». Его надо найти.
– А вы на рынок пойдите. Он там. Я сначала не хотел говорить. Ну, в общем, боялся. Но раз такое дело… Он у пивного ларька торчит. Так и сказал нам: «Если еще надо будет, приходите». Он в ватнике черном и в сапогах. Его Сенькой зовут, Коклюшный.
– Это точно, Валя?
– Сам слышал.
Через пятнадцать минут оперативная группа была на рынке. Но Сеньки там не оказалось. Не появился он и[I других местах, где обычно бывал. Сеньку искали долго и тщательно, но безрезультатно.
– Вот видишь? – сказал Лобанов Сергею. – Еще одно звено – Сенька. Соединились две цепочки – паспорта и наркотики.
– И за ними обеими маячит одна и та же фигура – Семенов, – добавил Сергей. – Но как обнаружить его связь с Горлиной и Ивановой? Вот я над чем голову ломаю.
– С Горлиной есть один интересный момент. Мы его еще не разрабатывали. Кто был тот человек, с которым она приехала в гостиницу? Его ведь там видели… Сейчас. – Лобанов раскрыл одну из пухлых папок и стал поспешно перелистывать страницы. – Ага, вот… Видели швейцар и дежурная по этажу.
– Кто их допрашивал?
– Жаткин.
– Жаткин? Стой! – вспомнил вдруг Сергей: – Он еще не вернулся из аптекоуправления?
– Сейчас проверим.
Лобанов не успел снять трубку, как зазвонил телефон.
– Да!.. Жаткин? Ну просто телепатия какая-то. А я тебе собрался звонить. Заходи.
Через минуту молодой сотрудник уже входил в кабинет
Да, он был в аптекоуправлении, был в прокуратуре и в ОБХСС. Обнаружено дело по хищению медикаментов. Оно возникло с полгода тому назад. Преступники были недавно осуждены. Среди похищенного было и снотворноe, в том числе и тот проклятый препарат. Сестра Семенова к ответственности не привлекалась: против нее не было улик. По делу проходила как свидетель. Но… и любом деле могут быть недоработки. Тем более что по работе характеризуется она плохо – и выпить любит, и погулять, и денежки лишние водятся. Кстати, с братцем она дружит.
– Что ж, – согласился Сергей, – недоработки вполне могут быть.
– Во всяком случае, – многозначительно заметил Лобанов, – к тому делу она стояла близко. Отсюда, значит, какой вывод? – он посмотрел на Сергея.
– Вывод пока один: данные не подтверждают, но и не опровергают наши подозрения. Семенов может иметь в своем распоряжении снотворное. Вполне может.
– А второй вывод и вовсе не опровергается, – добавил Лобанов.
– Какой?
– Тот, кто применил снотворное в поезде, применил его и в гостинице, – убежденно произнес Лобанов.
